splash.project-splash.com/posts/uvas-polchasa/9... - оригинал текста
"
Однажды мы с сёстрами смотрели «Титаник» по телевизору, и младшая спросила: — А если бы мы были на этом тонущем корабле? Что бы вы сделали?
Мы со старшими переглянулись. Вопрос был недетский.
— Я бы боролась за свою жизнь, чтобы спастись, — ответила я.
— Нет. Невозможно спастись — все умрут. Что бы ты сделала, — настаивал подросток, — если бы знала точно, что через час ты умрёшь?
Я думала. Она ответила себе сама:
— Я занялась бы сексом, — мы все посмотрели на неё. — Ведь можно умереть и не узнать, что это!
Никто в комнате не засмеялся над ней.
Если бы вы знали заранее, сколько продлятся ваши последние отношения, вы бы их начали? Ты начала бы их? Честно!
Ок, смотри: вот — он, тот самый парень. И что меняется, если ты не рожаешь ему детей у себя в голове, пока он кладёт руку тебе по колено, а точно знаешь:
— у вас — три года,
— два месяца,
— одна неделя,
— только эта ночь,
— всего полчаса (не на тонущем корабле — нет, здесь, на земле — и сейчас).
Я задавала этот вопрос многим своим подругам. Результат поразительный: для большинства из них парень тут же перестаёт быть ценным. А что мешает нам (тебе, мне) быть самой честной и щедрой, самой смелой и искренней, благодарной и любящей версией самой себя в любой отрезок времени?
Ну, правда? Скажите! Что меняется?
Полчаса, конечно, маловато для ужина, для беседы, для секса. А что? Я же говорю, это — ТОТ САМЫЙ парень! Смотришь и знаешь — он. Вы не встретитесь больше никогда. Полчаса… А что я ему, собственно, скажу? Что я отдам? Ты знаешь, у нас всего полчаса — я помолчу. Я посмотрю на него внимательно, я постараюсь его запомнить. Может быть только я скажу ему, что он — потрясающий, удивительный, что я в него верю, что он молодец, что все получится, и ещё — спрошу, о чём он мечтал, и какую мне прочитать книгу. Я скажу ему про самое прекрасное место на земле, чтобы он смог там побывать. Я его обязательно, обязательно обниму.
А если у вас — ночь? Ночь — это совсем другое дело! Это очень много. Если ехать быстро, можно уехать так далеко! Можно улететь на самолёте. Можно заблудиться в лесу. Можно провести самую лучшую ночь в своей жизни, если впереди — ночь. Можно не выходить из комнаты, не вставать с постели, смотреть кино, плавать в озере /, а какое у тебя любимое блюдо / давай испечём торт / что значит «никогда не пёк торт»? Я узнаю, кто его враг и почему, на кого он держит зло и за что. Я попрошу у него выменять этого врага — на всё, что он захочет, выменять и отпустить.
А если неделя — то что? Может быть, к морю? Может быть, снимем домик в лесу? Нет? Можно не спорить даже про политику — какая разница? Вы не увидитесь больше. Можно простить смех в неположенном месте. Ну, что там, правда? Зачем? Ну, что значит «не тратит на меня деньги» — просто у нас не тот ещё уровень отношений (конечно, раздельный бюджет).
Чувствуете? Неделя — это дохрена. Как изменились вопросы! Теперь их больше. Как он зарабатывает деньги, и что важнее — как тратит? Неделя — слишком много, чтобы ни разу не спросить про семью. Какая разница, эй, это твоё ли дело? Всего семь коротких дней вам по пути. Какое счастье — по пути! Но это больше не устраивает тебя: ты сомневаешься, думаешь, что недели может и хватит, чтобы кто-то из вас свернул за другим на восьмой. Но нет — только семь дней!
Три года — ооо, конечно, нам нужна другая кровать / квартира / район. Ему — другая рубашка (или что — это было уже на той неделе?) «Он ужасно одевается», — пишу я сестре с первого свидания, и отправляю фото с заправки. «Тропические принты в моде», — утешает меня сестра. ТРИ ГОДА! Многовато, чтобы простить не те шутки, не те ботинки, не тех друзей? В какой стране их прожить и на какие деньги? Его или твои? Как вы будете общаться с его друзьями и твоими родителями? Кто такая Анна? Нет, я не имею ввиду, что это неперспективная работа. Нет, на Новый год я бы хотела быть в той стране, где снег. Конечно, с тобой.
Завтра (или через сорок лет) человек, которого ты любишь, выйдет за кофе / на работу / в зал — и уйдет навсегда.
Но если бы ты знала, сколько времени точно вам отведено? Как бы ты жила: будто у вас полчаса — или целая жизнь?
И разве всё это: этот секс, эта лодка, этот лес, этот выменянный враг, приготовленный ночью пирог, переезд, эти годы и эти дети — разве всё это не стоило того тогда? Разве ты не жила, разве ты не чувствовала любовь и радость, счастье и боль? Разве эти три дня / четыре месяца / два года / сегодняшняя ночь — не есть твоя драгоценная жизнь, каждый миг которой навсегда уходит в архив, из которого ничего нельзя ни вернуть, ни изменить?
— Ну так что? — смотрела на меня младшая. — Что бы сделала ты?
— Выпила бы самого дорогого вина в баре, написала бы записку, положила бы её в бутылку и бросила бы в море.
— Что бы ты написала?
— Живи как хочешь и прости себя.
"
"
Однажды мы с сёстрами смотрели «Титаник» по телевизору, и младшая спросила: — А если бы мы были на этом тонущем корабле? Что бы вы сделали?
Мы со старшими переглянулись. Вопрос был недетский.
— Я бы боролась за свою жизнь, чтобы спастись, — ответила я.
— Нет. Невозможно спастись — все умрут. Что бы ты сделала, — настаивал подросток, — если бы знала точно, что через час ты умрёшь?
Я думала. Она ответила себе сама:
— Я занялась бы сексом, — мы все посмотрели на неё. — Ведь можно умереть и не узнать, что это!
Никто в комнате не засмеялся над ней.
Если бы вы знали заранее, сколько продлятся ваши последние отношения, вы бы их начали? Ты начала бы их? Честно!
Ок, смотри: вот — он, тот самый парень. И что меняется, если ты не рожаешь ему детей у себя в голове, пока он кладёт руку тебе по колено, а точно знаешь:
— у вас — три года,
— два месяца,
— одна неделя,
— только эта ночь,
— всего полчаса (не на тонущем корабле — нет, здесь, на земле — и сейчас).
Я задавала этот вопрос многим своим подругам. Результат поразительный: для большинства из них парень тут же перестаёт быть ценным. А что мешает нам (тебе, мне) быть самой честной и щедрой, самой смелой и искренней, благодарной и любящей версией самой себя в любой отрезок времени?
Ну, правда? Скажите! Что меняется?
Полчаса, конечно, маловато для ужина, для беседы, для секса. А что? Я же говорю, это — ТОТ САМЫЙ парень! Смотришь и знаешь — он. Вы не встретитесь больше никогда. Полчаса… А что я ему, собственно, скажу? Что я отдам? Ты знаешь, у нас всего полчаса — я помолчу. Я посмотрю на него внимательно, я постараюсь его запомнить. Может быть только я скажу ему, что он — потрясающий, удивительный, что я в него верю, что он молодец, что все получится, и ещё — спрошу, о чём он мечтал, и какую мне прочитать книгу. Я скажу ему про самое прекрасное место на земле, чтобы он смог там побывать. Я его обязательно, обязательно обниму.
А если у вас — ночь? Ночь — это совсем другое дело! Это очень много. Если ехать быстро, можно уехать так далеко! Можно улететь на самолёте. Можно заблудиться в лесу. Можно провести самую лучшую ночь в своей жизни, если впереди — ночь. Можно не выходить из комнаты, не вставать с постели, смотреть кино, плавать в озере /, а какое у тебя любимое блюдо / давай испечём торт / что значит «никогда не пёк торт»? Я узнаю, кто его враг и почему, на кого он держит зло и за что. Я попрошу у него выменять этого врага — на всё, что он захочет, выменять и отпустить.
А если неделя — то что? Может быть, к морю? Может быть, снимем домик в лесу? Нет? Можно не спорить даже про политику — какая разница? Вы не увидитесь больше. Можно простить смех в неположенном месте. Ну, что там, правда? Зачем? Ну, что значит «не тратит на меня деньги» — просто у нас не тот ещё уровень отношений (конечно, раздельный бюджет).
Чувствуете? Неделя — это дохрена. Как изменились вопросы! Теперь их больше. Как он зарабатывает деньги, и что важнее — как тратит? Неделя — слишком много, чтобы ни разу не спросить про семью. Какая разница, эй, это твоё ли дело? Всего семь коротких дней вам по пути. Какое счастье — по пути! Но это больше не устраивает тебя: ты сомневаешься, думаешь, что недели может и хватит, чтобы кто-то из вас свернул за другим на восьмой. Но нет — только семь дней!
Три года — ооо, конечно, нам нужна другая кровать / квартира / район. Ему — другая рубашка (или что — это было уже на той неделе?) «Он ужасно одевается», — пишу я сестре с первого свидания, и отправляю фото с заправки. «Тропические принты в моде», — утешает меня сестра. ТРИ ГОДА! Многовато, чтобы простить не те шутки, не те ботинки, не тех друзей? В какой стране их прожить и на какие деньги? Его или твои? Как вы будете общаться с его друзьями и твоими родителями? Кто такая Анна? Нет, я не имею ввиду, что это неперспективная работа. Нет, на Новый год я бы хотела быть в той стране, где снег. Конечно, с тобой.
Завтра (или через сорок лет) человек, которого ты любишь, выйдет за кофе / на работу / в зал — и уйдет навсегда.
Но если бы ты знала, сколько времени точно вам отведено? Как бы ты жила: будто у вас полчаса — или целая жизнь?
И разве всё это: этот секс, эта лодка, этот лес, этот выменянный враг, приготовленный ночью пирог, переезд, эти годы и эти дети — разве всё это не стоило того тогда? Разве ты не жила, разве ты не чувствовала любовь и радость, счастье и боль? Разве эти три дня / четыре месяца / два года / сегодняшняя ночь — не есть твоя драгоценная жизнь, каждый миг которой навсегда уходит в архив, из которого ничего нельзя ни вернуть, ни изменить?
— Ну так что? — смотрела на меня младшая. — Что бы сделала ты?
— Выпила бы самого дорогого вина в баре, написала бы записку, положила бы её в бутылку и бросила бы в море.
— Что бы ты написала?
— Живи как хочешь и прости себя.
"